Текст:  Надежда СИДОРЕНКО   Фото: Олег СПИВАК

Недавние подземные толчки напомнили алматинцам, что беда совсем рядом, а готовность к ней всё ещё нулевая. Идей защиты от землетрясений выдвигалось немало. Но сделать нечто, чем население могло бы воспользоваться в массовом порядке, до сих пор не удавалось. Сергей Старков заявил о своей конструкции два года назад. Простое защитное сооружение могло бы уже появиться в квартирах у многих горожан. Но власти так и не проявили к нему интереса и не провели испытаний.

– Сергей Александрович, как вы и ваша семья вели себя во время недавнего землетрясения?

– Нам не пришлось в панике хватать сумки с тревожным запасом и бежать с ними ночью на мороз, а потом час или два гадать, можно ли вернуться в квартиру. При первых колебаниях почвы мы вошли в защитный модуль, где у нас постоянно находится всё необходимое для выживания в чрезвычайной ситуации. Это вода, непортящиеся продукты питания, тёплая одежда, пледы, фонарь, копии документов – то, что рекомендуется иметь при себе во время землетрясения. Даже если само укрытие окажется в завале, в нём можно продержаться до двух недель.

– Почему вы так уверены в надежности своей конструкции? Вы испытали её на прочность?

– К сожалению, нет. Ведь для этого её надо чем-то разрушить. Это во-первых. А во-вторых, как индивидуальному изготовителю мне её жаль – она достаточно дорогая. Поэтому я опираюсь на свои расчёты. Я не чудак-Самоделкин, которым меня пытаются представить в электронных СМИ. Окончил Московский автомеханический институт, 15 лет работал в России в центре по испытаниям промышленной техники, защитил кандидатскую диссертацию. Вернувшись в Казахстан в 1986 году, занимался испытаниями военной техники в условиях высокогорья и пустынного климата. Видел результаты разрушения защитных конструкций, знаком со способами их упрочнения, знаю свойства материалов.

– Как родилась идея создания защитного модуля?

– Видя, как медленно идут работы по укреплению несейсмостойких зданий, я решил, что лучше позаботиться о себе самому. Как раз тогда показали сюжет о японце, сделавшем металлическую кровать, защищающую от падающих сверху обломков. Идея мне понравилась, но если обрушится перекрытие, такая кровать не спасёт. И я задался целью сделать конструкцию, которая выдержит и сильный удар, и падение с высоты нескольких этажей.

Для этого я использовал цельнотянутые трубы – они надёжны в том плане, что у них нет шва, который может лопнуть от сильного удара. Поставил их на жёсткое основание и накрыл жёстким перекрытием. Получилась кабина, которая, по расчётам, может выдержать очень большие вертикальные нагрузки – до 60 тонн (стандартная пустотная бетонная плита перекрытия весит три тонны). Боковые стенки конструкции способны выдерживать нагрузку в 40 тонн. То есть, если она окажется на боку и на неё рухнут обломки бетона, это не станет катастрофой.

– А как быть с воздухом: на сколько его хватит людям, находящимся внутри?

– Конструкция – не склеп. Её стенки сделаны из трёх слоёв. Внутренний – прочная пластиковая сетка. Она нужна для того, чтобы при сильных толчках и возможном падении кабины люди не получили повреждений от ударов о трубы. Наружный слой – сетка Рабица, защищающая от летящих осколков стекла, кирпича, бетона. Трубы, находящиеся между сетчатыми материалами, установлены на значительном расстоянии одна от другой. Так что вопрос о нехватке кислорода в кабине отпадает сам собой. Более того, оказавшись в завале, она будет создавать опору для крупных фрагментов разрушенного здания, а значит, вокруг неё будут образовываться полости со свободно циркулирующим воздухом. Это огромное преимущество. Не защищён человек в модуле только от огня и густого дыма, но ничто не мешает ему заранее запастись огнетушителем и противогазом (или защитной маской).

– В каком месте квартиры должна устанавливаться ваша конструкция?

– Наибольшая амплитуда колебаний при землетрясении отмечается в верхних наружных углах строений. Поэтому место для кабины я выбрал ближе к центру здания, где разрушения всегда менее выражены. В законченном виде она выглядит как обычный шкаф и абсолютно не портит интерьера. Размеры укрытия могут варьироваться с учётом комплекции людей и их количества, но незначительно: чем больше конструкция, тем меньшую нагрузку она выдерживает. Приходится учитывать и вес защитной кабины, чтобы не обрушить перекрытие, на котором она стоит. Конструкция, которую я сделал для своей семьи, весит 320 килограммов при допустимой сверхнормативной нагрузке на квадратный метр перекрытия 600 килограммов.

Государство приняло программу по укреплению зданий лет десять тому назад. Начало этой кампании уже забылось, а конца ей не видно. Пока укрепляются одни дома, успевают обветшать другие. Реальной альтернативой укреплению зданий могла бы стать установка защитных модулей в многоэтажных домах. Это дешевле и проще, а значит, быстрее. Ведь время, если верить сейсмологам, не ждёт.

– Во что обойдётся спасительная кабина для тех, кто возьмётся за её изготовление самостоятельно?

– Примерно в 200–220 тысяч тенге. Потребуется около 30 погонных метров бесшовных труб, 14 метров швеллера, сетка Рабица, пластиковая сетка и ещё кое-какие мелочи. Предусмотрено дублирование прочности сборных элементов: не только сварными соединениями, качество которых трудно проверить, но и болтовыми. Все материалы на нашем рынке есть. Но справиться с работой самостоятельно сумеют немногие. Здесь нужны заводские работы, которые, кстати, заметно удешевят конструкцию. А прежде всего нужна заинтересованность государства, в которую я, сказать по правде, уже не верю. Дело в том, что в частном порядке ни одно предприятие за выпуск кабин не возьмётся: массового спроса при сегодняшней стоимости он не обещает, а значит, и выгоды тоже. Другое дело, если бы был заказ государства. Но чиновники, перебравшись в Астану, как будто сбросили нас со счетов.

У меня есть и другие предложения, актуальные для южной столицы. В городе десятки заправочных станций, на каждой из которых хранится от 100 до 200 тонн бензина. В случае серьёзного землетрясения большинство этих хранилищ может разрушиться, пары бензина выйдут наружу, и малейшей искры будет достаточно, чтобы они воспламенились. Представьте, если сто тонн бензина начнут гореть и выплескиваться на улицы. Это будет не просто пожар. Это будет ад. А всего в городе 25–30 тысяч тонн топлива – по запасу энергии примерно полумегатонная ядерная бомба. При этом система пожаротушения на заправках не выдерживает никакой критики: несколько баллонов с углекислым газом или того хуже – кусок войлока, которым оператор, чаще всего девушка, должен быстро накрыть горловину воспламенившейся цистерны. Можно смеяться – можно плакать…

Я предложил простое решение этой проблемы – превентивное пеногашение. Всё, что нужно: запас жидкого пенообразователя, сжатый газ и сейсмодатчик, который запускает систему в случае сильных подземных толчков, способных разрушить бензохранилище. Триста литров жидкости превращаются в шапку пены и предотвращают выход бензиновых паров. Нечто подобное я предлагал сделать и над хранилищами ядовитых газов, например аммиака. В городе их масса. По оценке департамента ЧС, около 45 тысяч человек могут погибнуть при сильном землетрясении только от газового облака. Что делается для решения этой проблемы? Ничего!

– Может, это очень дорогие проекты?

– Нет, конечно, нет. Всё это можно легко внедрить, если будет заинтересованность властей. Четыре года назад я начал оформлять патент на гашение аварийных нефтяных фонтанов. Его теряли и находили, оправляли в Россию и ждали обратно, наконец я получил свидетельство. Теперь ищу заинтересованных лиц для внедрения своего изобретения. И, как водится, не нахожу. А проблема-то более чем серьёзная. Бурение на побережье и в акватории Северного Каспия осуществляется при высоком пластовом давлении – до 1200 атмосфер и высокой температуре – до 400 градусов по Цельсию. В случае аварии вышедшая на поверхность нефть с огромным количеством сероводорода мгновенно воспламенится и может истребить всё, вплоть до города Атырау. Противопоставить огненным фонтанам на сегодняшний день нечего. Наши службы кивают на американцев: мол, по договору, это их головная боль. Но я спрашивал представителей американской компании, участвующей в бурении: что они собираются делать в экстренном случае, и услышал ответ: «В Казахстане есть служба гашения фонтанов, мы окажем ей помощь». Вот так.