25 March 2013 Текст: Светлана Грибанова Фото: Владимир Третьяков

Игорь Ицков

Источник – EXSPERT KAZAKHSTAN

Возможно, землетрясения не занимают первую строчку в списке опасностей для государства в целом и отдельной личности в частности хотя бы потому, что не носят системного характера. Это стихия, которая плохо поддается прогнозированию: она всегда неожиданна. Это тот самый случай, когда мы сталкиваемся с неприрученной природой и ощущаем свое бессилие перед ней. Правда, первобытный страх перед землетрясениями не мешает огромной части населения Казахстана жить в сейсмоопасных зонах. Наиболее сейсмически активные территории на юге, востоке, юго-востоке страны — одновременно и самые густонаселенные.

В группе риска не только Алматы, но и Шымкент, Жамбыл, Восточный Казахстан. В 1971 году был сильно разрушен Жамбыл, при землетрясении в Зайсане в начале 1990-х погибли пять человек, летом 2003 года трясло станцию Луговая, что находится в Жамбылской области. В результате первых толчков интенсивностью 7–8 баллов по MSK были разрушены и повреждены почти 9 тыс. зданий, погибли три человека.

Нынче начиная с января чуть ли не ежедневно трясет Алматы. Город, где проживает, по официальным данным, почти 1,5 млн человек, а по неофициальным — около 2 млн, находится в 9-балльной зоне. О раннем информировании много говорят, но пока не припоминается ни одного случая, когда население было бы предупреждено о землетрясении хотя бы за несколько минут до его начала. Поэтому спасение одно: надежные стены и потолки жилого дома или учреждения, которые выдержат хотя бы первый сильный подземный удар. О том, какие строения наиболее безопасны, в каком доме лучше жить — советской постройки или современной, как сегодня соблюдаются нормы строительства в сейсмоопасных зонах, мы беседуем с Игорем Ицковым.

Карта рисков

— Игорь Ефроимович, правда ли, что существует карта наиболее сейсмоопасных районов Алматы с указанием тектонических разломов?

— Существует, висит в соседней комнате, могу показать…

— Как она создавалась?

— На протяжении многих лет проводились исследования, участвовали в этой работе специалисты целого ряда учреждений — КазГИИС, института сейсмологии, нашего института. Для разных участков города определялись уровни грунтовых вод, типы грунтов, возможные эффекты проявления сейсмических воздействий, учитывались последствия крупных землетрясений, которые происходили в прошлом, например, в 1911 году и раньше. На базе всех данных создавалась эта карта. Но, к сожалению, она не обновлялась последние лет тридцать.

— А параметры, которые легли в основу карты, с тех пор сильно изменились?

— Нет, конечно, каких-то радикальных изменений не произошло. Дело в том, что меняются наши знания, методики, накапливается опыт. В определенной степени меняется сейсмичность территорий, потому что где-то происходит освоение новых районов, ведется застройка — это влияет на уровень грунтовых вод, соответственно может меняться сейсмичность. К тому же границы города в последние годы сильно расширились, и старая карта уже не дает информации полностью обо всей территории Алматы. Карта охватывает довольно большую территорию, но город разросся, поэтому нужно переработать эту карту с учетом новой информации.

— Разломы, изображенные на карте, это наиболее опасные участки?

— Вот посмотрите сами: карта была составлена не по принципу «опасные и неопасные участки». Да, она содержит всю необходимую сейсмогеологическую информацию, но эта информация является первичной.

— Какое значение она имеет для строительства?

— Значение она имеет при выборе участка под застройку и оценке его сейсмичности на предпроектном этапе. На карте дана информация о сейсмичности территорий: указаны просто девятибалльные площадки или девятибалльные с факторами, усложняющими проектирование и строительство. Есть еще карта по грунтам, которая характеризует типы грунтов: где грунты благоприятные, где — неблагоприятные. Когда застройщик выбирает участок для застройки, он сначала о нем, в принципе, ничего не знает. Наши карты дают ему первичное представление о территории, где он планирует строительство. Перед проектированием объекта проводятся изыскания, затем их результаты сравниваются с данными, приведенными на этой карте.

— Допустим, застройщик убедился в том, что у участка, на котором он планирует строительство, высокий уровень сейсмичности. Это влияет на выбор материалов, этажность здания? КазНИИССА дает какие-то рекомендации на этот счет?

— Площадку выбирает заказчик, и, как правило, он руководствуется при этом собственным бизнес-интересом. Территория может быть с очень плохими грунтовыми условиями, но при этом коммерчески выгодная: прекрасный воздух, красивый ландшафт, коммуникации рядом. С каких позиций выбирает площадку застройщик? Сумеет он «отбить» свои вложения или нет. Для нас же важны характеристики участка под строительство. Если заказчик обращается к нам за заключением, мы ему говорим: исходя из сейсмической опасности площадки на ней можно построить здание такой-то высоты и с такими-то конструктивными решениями.

— То есть вы не даете разрешение на строительство, только рекомендации?

— Разрешения на строительство мы не выдаем. Это не наша компетенция. Мы выдаем только рекомендации по проектированию, если в них есть необходимость. В общих случаях проектирование зданий должно осуществляться по действующим нормам. Отступления от некоторых положений норм, в принципе, возможны: например, при проектировании уникальных по архитектуре или неординарных по конструктивным решениям объектов, но целесообразность таких отступлений необходимо соответствующим образом обосновать, сопроводить компенсирующими мероприятиями и согласовать с комитетом по делам строительства.

Заказчик, конечно, может прийти к нам и сказать, что он хочет построить здание высотой 12 этажей, но если мы видим, что на запланированной площадке это опасно, мы говорим: нет, на этом участке можно строить здание не выше пяти этажей. Мы исходим из того, что живем в зоне повышенного риска, и наша задача — оценить степень риска строительства того или иного объекта и помочь заказчику принять правильное решение.

— Вы говорили о нормах. Есть специальные нормы строительства именно для сейсмоопасных зон? Как часто они обновляются?

— Конечно, такие нормы есть. Последние советские СНиПы вышли в 1981 году, вступили в действие с 1982 года. В Казахстане первые национальные нормы были разработаны в 1998 году, в 2006-м вышли новые нормы, основанные на тех первых, 98-го года, с некоторыми отличиями. По сравнению со СНиПами 1980-х изменения очень большие. Степень надежности зданий, по крайней мере на уровне расчетов и проектирования, значительно возросла.

— То есть требования к сейсмостойкому строительству растут?

— Понимаете, требования увязаны с тем, во-первых, какой риск может принять на себя общество, во-вторых — какими экономическими возможностями обладает государство, а также люди, в нем проживающие. Нигде в мире не строятся здания-бункеры со стопроцентной гарантией — тем более что такой гарантии в природе не существует. Требования к надежности зданий постоянно ужесточаются, но они адекватны как сейсмической опасности площадки застройки, так и финансовым возможностям общества. Кстати говоря, антисейсмическая надежность зданий, предусмотренная нормами, не зависит от того, относятся возводимые здания к элитклассу или к экономклассу.

От проекта до объекта

— Как я поняла из ваших слов, планы нового строительства можно скорректировать, существуют определенные механизмы контроля. А как быть со старыми домами, построенными без учета сейсмичности? Проводились какие-либо обследования жилого массива города на предмет их сейсмостойкости?

— Обследовать каждый дом, конечно, возможно, но на это нужно очень много времени и привлечение огромного количества грамотных специалистов. Мы делим здания на категории. Есть дома, которые мы заведомо считаем несейсмостойкими или, наоборот, сейсмостойкими — разумеется, с определенной степенью достоверности.

Самыми надежными мы считаем крупнопанельные здания. С чем это связано? Во-первых, все их элементы изготовлялись на заводе под строгим контролем. Во-вторых, это типовое строительство: одну систему разработали, десятки раз ее испытали — и запустили в массовое строительство. У такой системы, конечно, очень высокая степень надежности. Но если люди, купившие квартиры в этих сейсмостойких домах, начинают рубить проемы, да это еще и происходит неконтролируемо, то, сами понимаете, мы уже не можем сказать с убежденностью, что эти дома действительно надежны.

— Насколько я знаю, в Ленинакане при землетрясении разрушились именно крупнопанельные дома.

— Нет, вы не правы: не только не разрушились, на них даже трещин не появилось, а там было чуть больше десятка девятиэтажных домов. Упали каркасные здания с навесными панелями, имевшие неэффективные конструктивные решения и низкое качество строительства. У нас, кстати говоря, такие конструктивные системы не строили. К тому же в Ленинакане был допущен целый ряд ошибок при оценке сейсмической опасности территории города. Еще раз подчеркну, что за всю историю землетрясений, я имею в виду вообще в мире, не было разрушено ни одно крупнопанельное здание — более того, там даже ранен не был ни один человек.

— Тогда давайте поговорим о самых опасных домах. Какие здания в Алматы вы отнесли бы к этой категории?

— Практически все, построенные перед Великой Отечественной войной и сразу после нее. Это кирпичные дома с деревянными перекрытиями, с не очень хорошей по качеству кирпичной кладкой. У них уже существенный износ: некоторым по 70 и больше лет, а это немало для кирпичных зданий. Если говорить о более поздней постройке, то к несейсмостойким можно отнести почти все кирпичные дома, но не каркасные с кирпичным заполнением, а чисто кирпичные. Таких домов много по Ауэзова, выше Сатпаева, на Тимирязева, в районе выставочного комплекса «Атакент», бывшей ВДНХ.

— Что представляют собой с точки зрения сейсмостойкости новые дома, построенные с начала нулевых? У алматинцев существует стойкое предубеждение против новодела, потому что сейчас якобы никаких норм строители не соблюдают.

— Когда выполняется расчет здания, мы применяем различные коэффициенты, учитывающие не только сейсмическую опасность площадок строительства, но и этажность здания — по сути, количество жильцов в здании. Например, для пятиэтажного дома один из коэффициентов равен единице, а для 18–20-этажного — около двух. То есть расчетные нагрузки постепенно растут: чем выше здание, тем более высокий уровень нагрузки мы принимаем при расчете, и тем жестче требования при проектировании — конструктивные, планировочные. На уровне проектных решений, на уровне расчетов эти дома обладают достаточно высокой надежностью. Однако говорить о сейсмостойкости конкретного дома можно только с учетом качества его строительства: какой бетон фактически применили, каким образом его уложили, какова квалификация рабочих и тому подобное. Этими вопросами занимается Госархстройконтроль (ГАСК).

Вообще процедура такая: проект любого мало-мальски серьезного здания проходит государственную экспертизу, проектировщики должны учесть все замечания экспертов, и только после этого заказчик получает разрешение на строительство. Весь процесс строительства контролирует ГАСК. Кроме того, есть еще авторский надзор: авторы проекта должны сопровождать строительство здания и следить за тем, чтобы все конструктивные решения соответствовали проекту. Плюс технический надзор самого заказчика, когда контроль осуществляют представители застройщика.

— Если застройщик будет строить точно по вашим рекомендациям, не отступая от них, это будет надежное здание. Но всегда ли строители соблюдают все рекомендации специалистов?

— В конечном счете качественные характеристики здания зависят от квалификации строителей, от материалов, которые применяются. Даже от наличия совести… Очень много факторов, влияющих на соблюдение или несоблюдение всех рекомендаций и норм. Но если нарушения выявляются, это преследуется по закону достаточно жестко.

— Как вы оцениваете качество надзора в области строительства?

— Мне трудно ответить на этот вопрос — он не в моей компетенции. Но я могу сказать, что когда речь идет об ответственном строительстве, надзор очень жесткий. В пример я могу привести 38-этажное здание «Есентай Тауэрс»: когда оно строилось, ход работ днем и ночью посменно контролировали порядка восьми человек, представлявших заказчика. Когда возникали какие-то вопросы, вызывали специалистов нашего института. Можно сказать, что раз в два-три дня мы обязательно появлялись на этой площадке. Проверяли и бетон, и арматуру, и стыки. Кроме всего прочего, там находились и представители ГАСК. Но такой контроль достаточно дорогостоящий, он не нужен на каждом объекте. Если мы строим пятиэтажное здание, такой контроль — это уже перебор. Тем не менее контроль присутствует всегда: есть нормы, регламентирующие правила осуществления этого контроля. Как я уже говорил, это авторский контроль, технический надзор со стороны застройщика и, наконец, всегда на стройплощадке должны появляться представители ГАСК.

Сила и слабость

— Много говорят о необходимости усиления жилых домов, школ, больниц. Когда власти города перейдут от слов к делу?

— Усиление действительно проводится, в этом вы можете убедиться сами: сейчас идут работы в школе, расположенной недалеко от нашего института. Там было старое кирпичное здание, его полностью усилили. У нас в советское время было построено большое количество типовых детских садов — так вот, они все усилены. И сделали это очень быстро: в Ленинакане подобные конструкции сильно пострадали, и сразу после этого все садики в течение нескольких лет были укреплены.

— А кто отбирает здания, которые нуждаются в усилении?

— Их не нужно отбирать, есть результаты обследования зданий. Но опытному специалисту, для того чтобы определить, насколько надежно здание, достаточно формальных признаков: например, год постройки. Если кирпичное здание построено в 1957 — 1960 годах или ранее, сразу можно сказать, что оно не соответствует требованиям современных норм и не может рассматриваться как сейсмостойкое. Данные по каждому дому, в принципе, собраны в БТИ, в ЧС, в акиматах и в других заинтересованных организациях. У них же есть перечень объектов, подлежащих усилению. Идут работы по усилению больниц, школ, то есть социально значимых объектов. Процесс это небыстрый, что неудивительно, учитывая размеры Алматы и количество населения, но говорить, что ничего не делается, несправедливо. Жилые дома, кстати, в перечень подлежащих усилению объектов в настоящее время не входят: они принадлежат частным лицам и частным организациям. Предполагается, что их владельцы сами должны изыскивать способы финансирования работ по усилению.

Крупнопанельные здания, построенные примерно после 1962 года, а их в Алматы абсолютное большинство, не требуют антисейсмического усиления; что касается кирпичных, то жильцы сами должны договориться друг с другом, готовы ли они платить за усиление дома. Но я не уверен, что это нужно делать в жилых домах. Само усиление стоит относительно недорого, но после этих работ придется восстанавливать штукатурку, всю отделку, менять коммуникации. В целом процедура получается достаточно дорогостоящей. Мне представляется, что более целесообразно сейсмоопасные здания планомерно сносить, строить на их месте новые здания и предоставлять в них квартиры жильцам снесенных зданий.

В то же время есть несейсмостойкие здания, которые имеют историческую значимость, являются национальным достоянием — они однозначно должны подлежать усилению.

— Вернемся к новому строительству. Сейчас, как я понимаю, крупнопанельные здания уже не строят. Появились новые материалы, новые технологии. Отвечают ли они требованиям к сейсмостойкому строительству?

— Новые материалы для несущих конструкций, воспринимающих сейсмические нагрузки, пока еще никто не придумал. Есть разные виды бетона и металла — самые распространенные во всем мире материалы для выполнения несущих конструкций. Можно построить одноэтажное здание из некачественного бетона — и оно разрушится. А можно возвести башню в сто этажей с соблюдением всех требований к сейсмостойкому строительству, в том числе и к качеству материалов,— и оно выдержит землетрясение. Все зависит от качества материалов, качества строительства и проектных решений.

— В Японии существуют технологические решения: например, в основание дома кладут особые конструкции — сейсмогасящие подушки. Здание при землетрясении раскачивается, но не падает. В Казахстане применяют подобные технологии?

— Да, японцы научились противостоять стихии, я сам лично видел такие здания в Японии. Но при их возведении применяются очень дорогие технологии. Там в приличных районах стоимость квадратного метра жилья в несколько раз выше, чем в Алматы — доходит до 10–14 тысяч долларов за кв. метр и более. Конечно, и средняя заработная плата не сравнима с нашей. При таких высоких ценах можно себе позволить применять любые конструкции. Возможности нашего общества более ограниченны: если стоимость квадратного метра жилья вырастет еще больше, то население этому не обрадуется. Но и у нас в Казахстане тоже имеются так называемые здания с сейсмоизолируюшими конструкциями. Мы стараемся заимствовать и внедрять приемлемые для нас передовые технологии строительства и способы обеспечения сейсмостойкости зданий. Причем заимствовать не только у Японии, но и у США и Европы.

— Но в Казахстане найдутся люди, которые готовы платить за безопасность.

— Мы опять возвращаемся к тому, как общество воспринимает риск. В Казахстане тоже можно строить на таких «подушках». Если найдутся желающие, то проблем нет, но стоимость строительства однозначно увеличится.

— Распространено мнение, что все постройки советского периода — надежны, все поздние — ненадежны. Это правда или миф?

— Миф! И в советский период в строительстве были нарушения, и в настоящее время они присутствуют. И процент их примерно одинаковый. Но что было хорошо в советское время, большая доля заводского производства строительных конструкций. Стандартная опалубка, бетон не нужно было везти за несколько километров: он производился тут же на заводе. Плюс постоянный контроль ОТК. В результате конструкции выходили достаточно качественные. Преимущество советского времени еще и в том, что строительство велось по типовым проектам. Идентичные здания возводились в тысячах экземпляров, а поэтому не было проблем с тем, чтобы экспериментально проверить узлы, стыки или сейсмостойкость здания-представителя в целом. В то же время если на качестве изделий заводского изготовления человеческий фактор сказывался в минимальной степени, то при сборке конструкций на строительной площадке его влияние было весьма заметным.

Сегодня картина полностью поменялась. Нет массового строительства одинаковых зданий и нет двух одинаковых зданий по качеству постройки. Этот фактор современными нормами Казахстана учитывается, поэтому применяются более серьезные нагрузки при расчетах, ужесточены требования к конструкциям, совершенствуется контроль на строительных площадках. Все эти мероприятия в значительной степени компенсируют индивидуальность современных зданий.

25 March 2013 г. в 00:00 Светлана Грибанова