Источник: http://informburo.kz/mir/dalnee-zarubezhe/kogda-eto-proizoydet-u-nas-vy-priletite-k-nam-5241.html, Руслан Минулин
...Александр возглавляет небольшой медцентр в Алматы. Отец троих детей, он окончил алматинский мединститут (где познакомился с будущей супругой). Продолжил образование в Великобритании, наконец – прошёл стажировку в США, получил американскую лицензию и для её подтверждения регулярно наведывается за океан, чтобы в составе мобильной команды американских медиков оказывать помощь самым малообеспеченным слоям общества, – тем, у кого вообще нет ни медицинской страховки, ни тем более наличных для оплаты приёма у частнопрактикующего врача.
В южной столице Казахстана у него бизнес маленький, но хорошо отлаженный, рассчитанный в основном на экспатов: сплочённая команда двуязычных профи, кофе-автомат, плазма и – sic! – чудо-наматыватель полиэтилена на обувь вместо классического автомата с бахилами на входе. Лично меня этот "бахилятор" просто очаровал. Стоимость первичного приёма – 5000 тенге.
В 2010 году, когда большая беда и большая вода пришли в Кызылагаш, Александр осторожно поделился с местными чиновниками от медицины своими намерениями выехать в зону потопа – помочь пострадавшим. Даром. Зарвавшегося врача мудрый и дальновидный куратор эскулапов жёстко поставил на место: "У Вас городская лицензия на оказание медицинских услуг населению? А там нужна – областная!" Законопослушный и лояльный медик, Александр остался оказывать услуги в строгом соответствии с полученными документами.
– Новости из Непала в Казахстане перечитывают с особым вниманием, потому что рано или поздно ударит это и по Алматы. Ты ездил, чтобы заглянуть в наше будущее? Чтобы понять, что именно будет здесь, у нас? Или тобою двигало что-то иное?
– 25 апреля было первое землетрясение, 7.8 баллов. С супругой я смотрел телевизор: сказали, что не хватает врачей, много раненых. 10 миллионов человек без крова, около 4 тысяч на тот момент погибло. И я понял, что кому-то из нас нужно поехать: либо супруге моей (она у меня врач), либо мне. Но так как у нас трое маленьких деток, мы приняли решение, что супруга моя останется, а мне нужно поехать. 27-го мы стали готовиться к этой поездке. Было осознание того, что наш мир – это такая большая семья, что у соседей случилось горе и кто-то должен помочь. Мы знали, что казахстанский МЧС и государственные организации будут помогать Непалу, но когда такая масштабная катастрофа происходит, то помощи не хватает. Да, было и такое осознание: и с нами такое же может произойти. Кто нам тогда поможет? Мы должны как-то реагировать, помогать друг другу. Я стал списываться с непальскими коллегами, которые сейчас живут в Америке. Узнал, что 9 человек из Америки летят, один врач из Непала. Мы встретились в Абу-Даби, вместе вылетели в Катманду.
Горячего сердца и денег – недостаточно
Логистика для зарубежных VIP-волонтёров была очень важным моментом. Без неё вот это горячо бьющееся сердце и стремление помочь мало чего значили. Неподготовленный, очарованный собственной готовностью к самопожертвованию волонтёр в стране без питьевой воды, без связи, без продуктов питания и без полиции – уже сам по себе проблема. Чужим горестям он не помощник. Потому-то врачи, в первую очередь, задолго перед выездом озаботились не только авиабилетами и медицинским снаряжением, но и собственным выживанием в зоне бедствия. Здорово выручил MRE – сухпаёк американской армии.
– Meals-Ready-To-Eat, "еда-готовая-к-употреблению" – очень удобная вещь. Один пакет растягивали на три приёма пищи. Ты не знаешь, где ты будешь жить, что ты будешь пить. Если ты сам заболеешь, какую же ты помощь окажешь? Лично у каждого из нас были фильтры, которые всё профильтруют, всё убьют. Использовали четырёхлитровые фильтры – и для себя, и для пациентов. На себе несли палатки, карематы, спальники...
Но всё предусмотреть не удалось.
Хаос начался с момента захода на посадку. И разгул стихии, и приземление тяжело груженых бортов с гуманитарной помощью катастрофическим образом сказались на состоянии столичной взлётно-посадочной полосы. Сели с трудом, "дали козла", но Бог миловал. В Непале надувать щеки и строить из себя бастыка было некому, непальской лицензии у медиков не спрашивали. Их никто не сортировал и задачу не ставил: заранее оформленного приглашения из местной больницы было вполне достаточно для въезда в страну, и дальше специалисты были предоставлены сами себе. Местные коллеги их встретили, обняли, нашли переводчиков, определили маршрут в труднодоступные горные районы, оперативно забронировали автобус, отправили и вернулись по своим городским госпиталям.
Четыре часа автобус как мог вёз врачей по разрушенной и развалившейся стране по направлению на северо-восток страны. Потом встал окончательно. Ещё четыре часа эскулапы, взвалив на себя рюкзаки, поднимались по почти отвесной тропе в горы.
Волонтёры класса VIP
Команда состояла в основном из американцев. Руководителем определили Мэта. В составе была и семейная молодая пара – Сара и Эллиот, и незамужняя молодая дева по имени Эрин. Были среди врачей парни Чейз и Тайлер – каждый дома оставил жену и маленького ребёнка. Притти Гурунг, родившаяся в Непале, вернулась на свою родину специально, чтобы помочь ей в трудный час: она живёт и работает также в Америке. Этническая китаянка из Калифорнии Дженнифер Джанг и необычно рослый для выходца из Поднебесной империи её единокровник Джошуа Ли (также уроженец США) завершали этнический портрет заокеанских добровольцев. Александр, единственный казахстанец, отвечал за организацию клиники: где будет аптека, где reception, сколько будет врачей на приёме, как организовать очередь из бурлящей толпы страждущих пациентов.
– Принимали в среднем 150-170 пациентов в день. Вечером, когда сидели у костра, нам переводчики рассказали, что в конце приёма к нам приходили неприкасаемые (жёсткое разделение в индуизме на касты отводит далитам самую низшую ступень в обществе: у них отдельная посуда, они привлекаются только на грязные работы, им запрещено участвовать в ритуалах. - Р.М.). Они пришли группой, когда основная очередь рассосалась. Для нас это осталось незамеченным: нам только потом рассказали, что это были люди из деревни неприкасаемых. Они очень комфортно чувствуют себя с христианами: христиане принимают всех, у них нет кастовой системы. В христианство в Непале переходят много людей из вот этой самой низшей касты. Они знают, что к ним будут относиться как к равным. В системе индуизма они остаются на самом дне и нет никакой надежды вырваться.
– С погодой вам повезло: все-таки май?
– У них там нет зимы, они гораздо ближе к экватору, чем Казахстан. По высоте мы были чуть выше Медео, достаточно высоко, и ночью было прохладно: дождь шёл каждый день. Были грязные, мокрые. Но днём было тепло. Разрушения – сплошь. Как будто бомбёжка прошла. Каждый второй дом – разрушенный. Когда дошли до деревни, там просто кошмар, просто как будто зона боевых действий. И эти люди там живут просто натуральным хозяйством, с внешним миром толком не соприкасаются. У них террасы на склонах гор, они выращивают пшеницу, кукурузу, картошку. Курицы бегают, козы есть. Денег нет. Урожай, когда они его собирают, хранят в каких-то сараях. В результате землетрясения всё, что у них было сохранено, всё оказалось разрушенным. Не было ни еды, ни крова, и куча медицинских проблем. Кожные инфекции, переломы, вывихи. Инфраструктура нарушена, нет чистой воды - началась эпидемия: дизентерия, поносы, рвоты. Мы ставили внутривенные системы, давали ригидрон, обрабатывали раны.
Специалисты, набившие руку на анализе таких трагедий, разделяют ситуацию в районе бедствия на стадии. Первые несколько дней нужны хирурги: после краш-синдромов (сдавливание рухнувшими конструкциями) они ампутируют выжившим конечности. Через неделю-другую нагнаиваются кожные раны, свою жатву собирают эпидемии.
– Мы были к этому готовы. Было много и пневмонии, и аллергических реакций, много людей к нам шло с травмами – на них падали камни. Нужно было им помочь. Второй важный момент, помимо оказания чисто медицинской помощи: у каждого выжившего человека практически кто-то погиб. Или дети, или родственники. У нас была возможность их выслушать. Они говорили по-непальски, у нас были переводчики. В этих районах есть школы и, если кто-то работал преподавателем истории или математики, мы могли говорить с ними на английском. В этом был символический жест: дать людям понять, что нам не безразлично, что с ними произошло. Мы разделяем их горе, хотим утешить и выслушать. Плюс дать лекарство. Плюс обработать их раны. Люди были очень благодарны. Несмотря на то, что они живут в таких вот тяжёлых условиях и обычно не жалуются, каждый второй человек рыдал, когда мы спрашивали, что произошло. Люди рыдали и благодарили за то, что мы приехали. В норме, до землетрясения, врачебная помощь до них не доходила. Никто к ним в такие удалённые районы не заезжает. Первые три дня мы смотрели пациентов – по 150-170 человек в день. Потом нам сказали, что есть ещё одна отдалённая деревня, и пациенты оттуда не могут прийти. Мы решили пойти туда во вторник, 12 мая, когда произошло второе землетрясение. Троих людей мы оставили в нашем базовом лагере, потому что часть народа ещё стекалась к нам. А основная команда пошла в ту деревню. Где-то на полпути мы испытали вот это землетрясение в 7.3 балла.
– …Где-то на полпути мы испытали вот это землетрясение в 7.3 балла.
– Но "включённого" алматинца напугать толчками не удалось?
– Сначала было непонятно... Меня потом один парень из нашей команды цитировал. Я постоянно говорил: "Wow!", "Wow!" - что-то невероятное, неожиданное. Что я пережил? Я ощутил острую необходимость стоять на твёрдой поверхности. Когда земля под тобой ходит ходуном, это идёт вразрез с нашими основными инстинктами. Это нечасто происходит. Что запомнилось? Сразу после толчков мы двинулись дальше и увидели засыпанную валунами дорогу.
Запомнилось вот это ощущение, что я мог погибнуть.
Ребята из нашей команды ездили в регионы и после землетрясений, и после цунами, но эта поездка у них была первой такой опасной, где каждый ощущал, что он может просто погибнуть. Так они потом говорили. Начались оползни. На основную дорогу, где мы шли, обрушивались камнепады. Мы передвигались на таких участках перебежками, по двое, потому что вся команда идёт медленно.
– За несколько секунд до этих толчков в 7.3 балла были предвестники катастрофы: насекомые полезли из земли, птицы всполошились? Под ложечкой, наконец, тревожно засосало?
– Ни-че-го не бы-ло. Это миф. У нас в Алматы живёт овчарка во дворе, в доме – кошка. Полгода назад было землетрясение балла четыре: собака не залаяла, хотя на каждого прохожего реагирует. Люстра затряслась, а кошка как дрыхла – так и дрыхнет. Те 7.3 балла нас застали полностью врасплох: ничего необычного перед толчками не было. И тут двое попросту неожиданно упали на ровном месте, а мы все забегали из стороны в сторону, чтобы устоять. Шатались как пьяные, старались сбалансировать, устоять было невозможно. Земля ходила ходуном. Потом уже, устояв, стали решать, куда бежать – вверх, вниз, в сторону? Обычно советуют забежать на возвышенность и лечь на землю - это классический совет. Но в нашем случае везде пошли оползни и камнепады: нужно было посмотреть наверх и убедиться, что на тебя эта масса не движется.
– У вас были опознавательные знаки: красный крест, каски UN?
– У нас были бейджики на веревочках от Hope International и фамилии на рукавах (для опознания в случае гибели. - Авт.). Это американская организация, созданная на случай оперативного реагирования в таких ситуациях. Нет, я не был застрахован, другие имели Life Insurance на случай смертельного исхода. Для американцев это обычное дело. И я тоже задумался об этом сейчас. Наверное, нужно мне это сейчас сделать: если что-то произойдёт, чтобы семье было не так плохо.
– Как общались с другими спасателями?
– Там, в Непале, появилось настоящее чувство солидарности – каждый приехал помогать, каждый вносит свою лепту. Китайских солдат и спасателей правительство КНР прислало из пограничного Тибета. Они расчищали завалы. Работали оперативно, шикарно, очень организованно. Мы были просто поражены их работой, их эффективностью. Мы ехали, говорили им "Ще!", они улыбались нам в ответ.
Раз в сутки, когда в непальских деревнях то тут, то там на час-полтора генератором запускали базовые станции, Мэт, глава отряда врачей, отправлял эсэмэску своему помощнику в Штаты с краткой информацией: живы, здоровы, работаем. Помощник делал рассылку по семьям – так Ирина, супруга Александра, в далеком казахстанском Алматы узнавала, что у её супруга, отца троих детей, все благополучно. Местные жители узнавали новости с помощью приёмников: государственное радио Непала, не вдаваясь в подробности, сообщало лишь амплитуду толчков и число погибших после первого, затем после второго землетрясения.
Волонтёры класса VIP
В дорогу алматинца собирали древним казахским методом "асар" – то есть скинулись всем миром на доброе дело. Взнос казахстанской стороны составил около 3500 долларов: более 1500 долларов было потрачено на перелёт, около 2000 - на медицинское снаряжение. Питался Александр более чем скромно и вернулся из страны изрядно осунувшимся и похудевшим. Все остатки сухпайков они вручили своим непальским пациентам. На нашей встрече после его возвращения я отметил про себя, что одежда сидит на нём мешковато, а черты лица заострились.
Фамилию мой собеседник попросил не упоминать: мол, люди скажут ещё, что выпендриваюсь.
...Соратники Александра отправляются в Непал волнами. После него сюда высадится ещё десять человек таких же навьюченных рюкзаками VIP-волонтёров. Они не профессиональные спасатели, а самые обычные люди, каждый из которых дорожит своим куском хлеба и каждой минутой своего времени. Преуспевающие врачи, медсёстры, отцы и матери: им нужно кормить свои семьи и всё, что они могут себе позволить, – это вместо 10 дней шопинга в Эмиратах или недели на Мальдивах отправиться на неделю сюда, в грязь, боль, страх. Чтобы подарить надежду и подставить плечо.
Справка
Непал (до ХХ века – Горкха) – это 30 миллионов человек: население двух Казахстанов сконцентрировано на территории чуть больше Павлодарской области. Воинственные горцы – знаменитые гуркхи – отчаянно сопротивлялись британскому вторжению в первой половине XIX века, но военно-техническому прогрессу противостоять не смогли. Британцы подмяли Индостан, а со временем привлекли гуркхов на службу короне. Гуркхи "отметились" во всех военных конфликтах, в которых участвовала Великобритания: Вторая мировая война (контингент в 250 тысяч штыков), схватка за Фолкленды, миссия в Афганистане, Восточном Тиморе. Гуркхи активно сражались на стороне Индии в конфликте бывшей британской колонии с Пакистаном, с Китаем. Их командировали на помощь правительственным войскам Шри Ланки в схватке с сепаратистами "тамильских тигров". В Сингапуре контингент гуркхов не просто следит за общественным порядком - здесь выходцы из Непала обеспечивают личную охрану премьер-министра Сингапура и членов его семьи, обеспечивают безопасность стратегических объектов. Как и многие века подряд, командование гуркхами осуществляют британские офицеры. Бруней. Королевский полк рейнджеров в Малайзии. Охрана военно-морской базы США в Бахрейне (Персидский залив)… Гуркхи – самые известные и искуснейшие наёмники англосаксонского мира.
(По информации сайта http://topwar.ru)
Жизнь не останавливается
– Непал – страна большая и вся находится в горной местности. Пути доступа такие сложные. Я уверен, что японские, американские или европейские спасатели, конечно же, ездили в удалённые регионы. Организованные группы предпочитают передвигаться на машинах. Американские военные добирались на вертолётах. В тех районах, где были мы, – десятки и десятки деревень. Там из спасателей никого не было и, скорее всего, не будет после нас: туда только пешком. Команда из 10 врачей, наших коллег по стажировке в США, добралась до района Горкха, где был эпицентр землетрясения.
Горкха – это историческое название всей страны: до ХХ века этот регион давал название всему Непалу, а гуркхи, воинственные горцы, безупречно служили Британской короне и англосаксонскому миру в целом по всей планете. Четверть миллиона вышколенных гуркхов в британской армии сражались с нацистами во Второй Мировой войне и вполне может статься, что потомок героя Великой Отечественной войны - казахстанец Александр оказывал в эти дни помощь потомкам братьев по оружию своего дела.
–Ты отправился в Непал точно в день празднования 70-летия Великой Победы. Для тебя не было дискомфорта в том, что ты не поклонился великим тем годам, не вспомнил героев ровно в назначенный день, не выбрал ленточку, а вместо этого улетел к чёрту на кулички?..
– Логистически всё подготовить у нас получилось 8 мая. Первая команда уже возвращалась из Непала и должна была сообщить нам, что там было, познакомить с гидами. Не было речи о том, чтобы уважать или не уважать 9 Мая. У меня дед погиб под Сталинградом на войне, и этот праздник мы всегда чтим. Есть проблема острая и неострая. Если у соседа загорелся дом 9 Мая, ты ведь не взвешиваешь: пойти к Вечному огню или потушить пожар у соседа. Была острая проблема, и она нуждалась в разрешении. А насчёт памяти: важен факт, что ты помнишь. И менее важно, что именно в этот день у тебя нет возможности собраться с семьёй и вспомнить, что деды погибли. Я понимаю, что мой дед мой выбор одобрил бы. Жизнь не останавливается...
– Твои клиенты в Алматы по местным, поликлиническим меркам, – люди с достатком и запросами явно выше среднего уровня. Вот это возвращение к привычной рутине – с ОРВИ, мигренями, бессоницами – не вызывает разрыв матрицы?
– В Непале люди живут не жалуясь, но и продолжительность жизни у них низкая. Они умирают из-за тяжёлых условий. У них своя специфика, у нас – своя. Понятно, что у нас население менее избалованное, чем в Америке. В Непале – менее избалованное, чем у нас. Всё относительно. Там по пустякам к тебе никто не придёт. Но, с другой стороны, если здесь есть возможность какие-то симптомы устранить, то почему бы и нет?
– Такие поездки помогают отмодернизировать жизненные ценности?
– Они помогают понять, насколько много у тебя есть, – как много ненужного, лишнего. Для жизни, для счастья надо немного. Понимаешь важные ценности – ценности семьи. Ты можешь потерять родных в любую секунду. Важно решать конфликты, примиряться с детьми, с родителями. Важно понимать, как много у нас есть, и сильно за это не держаться - быть готовым отказаться и пожертвовать этим в пользу других. Для нас важно знать, что все мы члены одной семьи и должны просто помогать друг другу.
– Многие казахстанцы активно включаются в сопереживание чужой беде: и не только "лайками" в соцсетях. Асаром вытаскивали из беды Кызылагаш, Жанаозен, Восточный Казахстан, Караганду, туда отправляли гуманитарную помощь, высылали миллионы тенге. Под эту волну подстраиваются и масс-медиа, и банки, и местные власти.
– Многие мои знакомые здесь, в Алматы, переводят деньги сейчас в Непал – тем нашим гидам, которые нам помогали на месте. У них там неправительственная организация: они занимались благотворительной помощью сиротам, сейчас координируют помощь пострадавшим от землетрясения. Мы провели с ними неделю, мы видели их сердца - это самоотверженные люди, они не будут себе эти деньги в карман класть. К ним есть доверие: ты провёл с ними неделю в горах, мог узнать, из чего они сделаны.
Вполне понятно, что восстановление нормальной жизни в Непале начинается со столицы. Здесь оседает первая волна гуманитарной помощи. Сюда спешит весь мир – американцы, немцы, японцы и прочая, прочая, прочая. Главный город начинает приходить в себя от первого шока. Но труднее всего приходится жителям удалённых высокогорных районов, где живёт большинство населения. И вот там-то власть и порядок уже кончаются.
На трассах грабят грузовики с гумпомощью, в опустевших деревнях охотники за органами собирают с улиц оголодавшую и осиротевшую детвору.
Про каннибализм ещё не говорят, но в общем и целом масштабы бедствия сопоставимы с пережитой Великой степью трагедией 30-х годов прошлого века (Ашаршылық или голодомор) – с тем принципиально важным отличием, что катастрофа всё же здесь не рукотворная.
– Где тряхнет, кого зальёт завтра – неизвестно. Есть ли смысл координировать тех, кто готов потратить время и деньги на выезд в такие места? Или достаточно МЧС?
– Есть профессиональные организации "Врачи без границ". Они быстро реагируют. У них есть свои центры во многих странах. Организация, от которой я поехал, пытается реагировать на большинство чрезвычайных ситуаций, но у них нет гарантий, что они будут кого-то знать в той или иной стране. У нас были контакты в Пакистане, на Гаити. В Индонезии нам помогал свой инсайдер внутри. Задача Hope International – собрать врачей и отыскать деньги доноров, тех, кто хочет помочь медикаментами, билетами. В среднем уходит 2.5-3 тысячи долларов на человека, чтобы тот добрался сюда из Америки. Когда мы прощались в аэропорту Катманду, я спросил у ребят, прилетят они к нам в Алматы, когда это произойдёт у нас. Они пообещали.
